Не опоздать бы...

 

Это мое эссе под псевдонимом «Борис Михайлов» было опубликовано три года назад – в майском номере 2010 года газеты «Виноградная лоза» Латвийской Православной Церкви. Обстоятельства сложились так, что автор снова вернулся к этой публикации, дополнив её новой концовкой.

На эти грустные размышления подтолкнул случай – недавно побывал на похоронах. До этого последние лет десять никого провожать в последний путь не доводилось. Но вот ушла в мир иной коллега, с которой проработал когда-то вместе несколько десятков лет.

У кладбищенской часовни в ожидании начала прощания собрались родственники, друзья, знакомые, бывшие коллеги. Как это и приличествует такому событию, все исполнены скорби и печали: одеты во что-нибудь траурное, или близкое к этому, в руках – цветы, венки. Мужчины, с заметной внутренней напряженностью, постоянно курят. Хотя некоторые даже здесь обсуждают последние политические и хоккейные новости. Женщины, чтобы отвлечься от скорбных мыслей, о чем-то оживленно болтают. Большинство из них давно не виделись, вот и пользуются представившейся возможностью узнать новости об общих знакомых, а то и просто посудачить. Нет-нет, да и раздаются эмоциональные возгласы: «Шикарно выглядишь!», «Кого я вижу!». И только три старушки в сторонке полушепотом говорят о Вечном – о вере, о Боге, о том, что «все там будем».

Так получилось, что автор этих строк стал невольным свидетелем разговора двух молодых мужчин, один из которых рассказывал другому, как полгода назад он хоронил на этом кладбище свою бабушку. Услышанное воспроизвожу по возможности точно. Служащая кладбища, оформляя заказ на похороны, спросила: «Отпевать будете?». «Наверное, да» – как-то неуверенно ответил мужчина. «С певчими, или без?» – уточнила служащая. «Не знаю – замялся родственник – мы с женой в церковь-то не ходим. Не знаем порядка. А как лучше-то? И насколько это будет дороже?».

Горько в этом признаться, но ведь действительно многие современные люди совсем не знают, как по христианским православным традициям следует проводить усопшего в последний путь. Всё отдается на усмотрение распорядителя похорон из службы ритуальных услуг. Редко кто сам советуется со священником.

Коллегу мою отпевал священник. Батюшка пел на два голоса, размашисто дымил кадилом, едва заметным жестом руки, а то и мимикой лица показывал замешкавшимся, куда ставить цветы и свечки. И как-то по-особому, я бы даже сказал – красиво – крестился. Именно то, как крестился священник, запомнилось больше всего – уж очень сильно это контрастировало с тем, что большинство родственников, стоящих у гроба, толком не умели креститься.

Находившиеся в часовне поодаль от гроба друзья и знакомые усопшей со скучающим видом ждали, когда же, наконец, батюшка закончит отпевать. И это вместо того, чтобы прикоснуться к красоте православного заупокойного богослужения и заодно задуматься о бренности жизни. Да и знаем ли мы, что отпевание и молитва за усопшего – это и есть то самое большое и главное, что мы можем сделать для него?

Вот такие размышления были написаны мною три года назад. Но произошедшие недавно события заставили автора снова возвратиться к этой публикации. Ушла из жизни Татьяна Ш. – недавняя моя коллега, с которой проработал вместе лет десять. Добрая, приветливая, всегда улыбающаяся женщина. Моя землячка, внучатая племянница всемирно известного украинского селекционера-плодовода Льва Платоновича Симиренко. Из-за поздней диагностики злокачественной опухоли вылечить её врачам не удалось. Так уж случилось, что 18-ю днями раньше мне была сделана достаточно серьезная операция – хирурги убрали из брюшной полости весьма неприятный «сувенир». И коллеги, руководствуясь, очевидно, гуманными соображениями, решили не информировать меня о смерти Татьяны. Поэтому узнал о печальном событии только на следующий день после похорон, когда пришкандыбал на работу. Сильно расстроился, что из-за неджентльменского поступка коллег я не смог попрощаться и проводить в последний путь свою землячку. Несколько дней переживал, ночами спать не мог, терзал душу… Надо было что-то предпринимать. Пошел в церковь, подал поминальную записку, поставил свечку об упокоении Татьяны, помолился своими простыми словами. После  окончания утреннего богослужения обратился за советом к батюшке. Он внимательно выслушал меня, успокоил. По его совету на 9-й день после смерти Татьяны я сходил на кладбище, к её могиле, и почтил добрую память о человеке, отошедшем в мир иной. Спи, Татьяна! Православные люди говорят, что в первые 9 дней после смерти душа усопшего наблюдает за окружающими людьми, видит их и слышит. Надеюсь, Татьяна тоже услышала мое обращение к ней, и простила меня…

И вот ещё о чём хочется сказать. Редко всё же мы заходим в церковь помолиться, поставить свечку и заказать поминание, считая, что православный крестик на груди – полная защита от напасти. Крещение, тяжелая болезнь и смерть человека – вот и всё, пожалуй. А в остальное время нам всё некогда, всегда куда-то спешим. Хватает на каждый день своей заботы: заняты работой, общественными отношениями, воспитанием детей, приглашены в гости, боимся пропустить гастроли какой-нибудь знаменитости, не хотим пожертвовать очередным телевизионным шоу и выездом на загородный уикенд… А на закате жизни уже здоровье не позволяет отлучиться из дома хотя бы на часик-полтора помолиться в храме.

По воле Божьей для каждого из нас неминуемо наступит горестное и последнее «это». И кто-то другой наденет что-нибудь траурное, купит цветы и приедет уже на твои похороны. Не опоздать бы. Ведь час последний каждого из нас сокрыт.